Знаменитое танго «Jalousie»

[Рона]

 

http://www.liveinternet.ru/users/2496320/post328070604/

Век живи — век учись… Как там пели в «Радионяне»?

Нельзя сказать «алфАвит», а можно — «алфавИт».
Кто говорит «алфАвит», неверно говорит!
Не говори «катАлог», а только «каталОг».
А «твОрог»? Можно «твОрог», а можно и «творОг»…
 

С творогом-то всё понятно: можно «твОрог», а можно и «творОг». Но вот, к примеру, «жАлюзи» — говорить так уже нельзя ни в коем случае. Словари на этот счёт единодушны. Словарь «Русское словесное ударение» (2001 год): «ЖалюзИ [не жАлюзи], нескл., с. и мн.». «Русский орфографический словарь» Российской академии наук: «ЖалюзИ, нескл., с. и мн.». «Большой толковый словарь русского языка» (2009 год): «ЖалюзИ, неизм.; мн. и ср. [франц. jalousie]».

Повторим про себя несколько раз, чтобы крепче запомнилось: жалюзИ, жалюзИ, жалюзИ… ЖалюзИ, жалюзИ, жалюзИ… Ревность.

Ревность. Ибо французское слово «jalousie» и означает в переводе — ревность. Говорят, что наборные оконные занавески прозвали так потому, что жалюзи словно бы специально созданы для тайного подглядывания.

«Jalousie». «Жалюзи». «Ревность». Так называется и знаменитое танго 1925 года — вероятно, самое-самое знаменитое танго в мире. Слушаем его оркестровую запись, сделанную в 1929 году:

Танго «Jalousie» — «Ревность» (Géza Komor et son Orkestre)
Кстати говоря, там на картинке — это, случайно, не жалюзи?..

Изначально никаких слов у этого танго не было — да и откуда было им взяться, словам, если танго «Ревность», как утверждают, было написано специально для звукового сопровождения немого голливудского кинофильма под названием «Don Q, son of Zorro» («Дон Кью, сын Зорро») — одного из многочисленных фильмов на тему благородного Зорро, не то мстителя, не то разбойника?.. В главной роли снялся тогдашний любимец публики Дуглас Фэрбенкс. Впервые мелодия танго «Jalousie» прозвучала на публике 14 сентября 1925 года, в зале копенгагенского кинотеатра «Palads», на премьерном показе упомянутого голливудского фильма.

Дон Сезар де Вега, Долорес де Муро, испанские страсти, испанская грусть… Как там был поставлен вопрос в светловской «Гренаде» (тоже ведь 1926 год)?.. «Он песенку эту твердил наизусть, // Откуда у хлопца испанская грусть?..». Действительно, откуда у флегматичного датского «хлопца» по имени Якоб Гаде, автора бессмертной мелодии «Jalousie», взялась вдруг эта неподдельная испанская грусть?.. Вот как на этот вопрос отвечал сам композитор:

Однажды в газетах я наткнулся на сенсационные материалы о преступлениях на почве страсти, об убийствах из ревности, и всё это произвело на меня столь глубокое впечатление, что я никак не мог отделаться от размышлений на эту тему. Во время утренней прогулки, однако, я пришёл к разумному заключению, что вся эта ужасающая драма не имеет ко мне, в сущности, никакого отношения, так что она постепенно отошла в моих мыслях куда-то на задний план. Тем не менее, слово «ревность» застряло в моём сознании как название, к которому начали присоединяться ноты. Когда я пришёл домой, я сел за стол, и через несколько часов танго «Jalousie» было написано…

Новое танго было опубликовано в том же 1925 году издательством Gade & Warny, которое Якоб Гаде основал в Копенгагене вместе со своим коллегой Йенсом Варни.

Рукопись и обложка первого издания танго «Jalousie»

В 1925 году Якобу Гаде исполнилось уже 46 лет, и он отнюдь уже не был новичком в музыке, хотя обстоятельства сложились так, что формального музыкального образования ему получить не удалось.

Родился он в провинциальном датском городке Вайле, в музыкальной семье. Отец, руководивший местным оркестром, постарался с малолетства ввести Якоба в мир музыки, так что выступать перед публикой мальчик начал уже с девяти лет. Но очень рано Якоб сообразил, что достичь чего-либо он сможет только в столице, и в возрасте 16 лет, имея в кармане всего лишь 80 датских крон, он отправился завоёвывать Копенгаген.

Надо сказать, что Копенгаген поддавался ему не очень охотно: в первое время приходилось и перебиваться случайными заработками, и недоедать, и спать на лестничных клетках…

Впрочем, Якоб твёрдо знал, чего он хочет: стать дирижёром и композитором. Первое опубликованная им композиция — застольная песенка «Есть солнце в гроздях винограда» — появилась в 1900 году, когда юноше было уже целых двадцать лет. Песня эта пользовалась, должно быть, немалым успехом; во всяком случае, её охотно исполняла некая Эльна Фром — актриса, выступавшая тогда в казино, а позднее и киноактриса, снявшаяся в нескольких немых кинофильмах. Поскольку речь идёт о будущем авторе всемирного хита под названием «Ревность», стоит, вероятно, упомянуть и о том, что Эльна Фром, десятью годами старше Якоба Гаде, была его первой настоящей любовью и матерью троих его детей — впрочем, формально они никогда не были женаты и окончательно расстались в 1906 году. Эльна Фром была замужем дважды, и оба раза неудачно, а вот Якоб Гаде в 1908 году женился на актрисе Мими Миккельсен, которая оставалась его женой вплоть до своей смерти в 1951 году.

К дирижированию Якоб Гаде приступил примерно в 1903 году, последовательно руководя несколькими танцевально-развлекательными оркестрами. А вот профессионального скрипача из него не получилось: в датскую Королевскую академию музыки его не приняли, а когда в 1909 году тридцатилетний Якоб попытался было брать уроки у популярного педагога Макса Шлютера, то очень скоро понял, что с учёбой он несколько запоздал…

Годы Первой мировой войны оказались для Якоба Гаде весьма продуктивными в творческом отношении — и как дирижёра («Дагмар-театр» в Копенгагене), и как исполнителя (выступления в целом ряде концертов), и как композитора. К этому периоду времени относятся несколько его «французских» вальсов, которые были опубликованы им под псевдонимом Морис Рибо — в частности, медленный вальс «Сладкие секреты», написанный в 1919 году:

Якоб Гаде. Медленный вальс «Douces Secrets» — «Сладкие секреты» —
в исполнении Odense Symphony Orchestra (фрагмент записи 1998 года)

Короче говоря, к 1919 году юношеские мечты Якоба Гаде во многом осуществились: у себя на родине, в Дании, он достиг уже такого положения, когда одна из центральных газет с полным правом смогла назвать его «датским королём вальса». Тем не менее, именно в 1919 году «датский король вальса» решает отправиться через океан, чтобы поискать счастья в Америке — в качестве скрипача. Получив там работу вначале в скромном нью-йоркском кинотеатре, Якоб Гаде вскоре был принят в состав большого оркестра только что открывшегося киноцентра Capitol Cinema и, наконец, успешно выдержал конкурс за место в одном из старейших и крупнейших симфонических оркестров — Нью-Йоркском филармоническом. Целых два сезона он выступал с этим оркестром, постигая под руководством всемирно известных дирижёров тонкости исполнения сугубо классических симфонических произведений.

Заокеанский вояж Якоба Гаде не был длительным. Уже в 1921 году, когда он проводил отпуск у себя на родине, в Дании, ему предложили стать дирижёром оркестра Palads Teatret, крупнейшего тогда кинотеатра Северной Европы. От этого предложения невозможно было отказаться, ведь в новой своей должности ему предстояло не только самостоятельно руководить немаленьким оркестром, но и подбирать репертуар для музыкального сопровождения немых фильмов: именно здесь пригодился ему опыт исполнения классических произведений, именно здесь ему предоставлялась возможность в полной мере проявить и свой собственный талант как композитора. И спустя четыре года именно здесь, в зале копенгагенского киноцентра «Palads», состоялась премьера его нового танго «Jalousie».

Зрительный зал кинотеатра «Palads» в Копенгагене

А в 1929 году в Копенгаген пришло звуковое кино, которое уже не нуждалось ни в каком оркестровом сопровождении. Блистательный век немого кино постепенно заканчивался, и многие музыканты, связавшие свою судьбу с кинематографом и не сумевшие приспособиться к новым условиям, теряли тогда свою работу. Осенью 1929 года и Якоб Гаде оставил киноцентр «Palads», но доходы от «Ревности» обеспечивали ему вести вполне безбедное существование — особенно после того, как в середине 30-х годов его танго завоевало Соединённые Штаты, где продажи грампластинок с записью «Ревности» быстро преодолели миллионный рубеж:

Танго «Jalousie» звучит в исполнении оркестра Boston Pops
под управлением Артура Фидлера (запись 1935 года)

Тогда, в 1935 году, в Америке состоялось нечто вроде мировой премьеры танго «Ревность» — быть записанным оркестром «Boston Pops» Артура Фидлера, в сущности, и означало для автора мелодии, Якоба Гаде, поистине мировое признание.

Неожиданно для себя Гаде оказался в положении пенсионера и мог теперь полностью отдаться своему любимому занятию — композиции. В 1939 году он вновь отправился в Соединённые Штаты Америки, где теперь уже его ждал восторженный приём в качестве международной знаменитости.

Вдоволь насладившись славой, в 1940 году Якоб Гаде вернулся на родину — ровно за день до того, как Дания была оккупирована германским вермахтом.

Первую мировую войну он фактически не заметил. Трудно сказать, чем он занимался в годы Второй мировой войны. В 1943 году Якоб Гаде поселился вместе с женой в маленькой рыбацкой деревушке на западе датского острова Фюн, где он тихо и мирно прожил последние двадцать лет своей жизни. После 1925 года он написал ещё немало вальсов и танго («Romanesca», «Capriccio», «El matador», «Glamour», «Lille Mary Anne», «Tango charmeuse» и так далее), но ни одно его произведение по популярности даже не приблизилось к знаменитой «Ревности»…

Уже в 30-е годы грампластинки с записью танго «Ревность» появились и в нашей стране. Вот, к примеру, грамзапись, сделанная у нас в 1938 году (пластинка Грампласттрест 6490). В сопровождении фортепьяно (Самуил Жак) звучит гавайская гитара (Иван Троянов):

«Цыганское танго, муз. Гадэ» (Грампласттрест, катал. номер 6490)

Вообще, и в довоенные, и в военные, и в послевоенные годы было сделано бесчисленное количество записей танго «Jalousie» — во всевозможных аранжировках и самыми различными исполнителями, как чисто инструментальные обработки, так и «песенные» версии со словами на многих языках мира. Имена исполнителей-вокалистов просто невозможно перечислить — от Пласидо Доминго до Филиппа Киркорова, каждый из которых, конечно же, поёт об одном и том же: «Ревность, днём и ночью ты терзаешь меня…». Вот, например, как на итальянском языке изображает ревность неподражаемый и обаятельный Адриано Челентано:

Песня «Ревность» звучит по-итальянски — Адриано Челентано

Написанную вроде бы для немого фильма, мелодию танго «Ревность» можно услышать более чем в сотне телевизионных программ и фильмов уже вполне звуковых. Конечно же, и у наших кинематографистов танго «Ревность», наряду с танго «Утомлённое солнце» Ежи Петерсбурского, является излюбленным средством передать так называемый «аромат эпохи».

Вот, к примеру, отрывок из культового телефильма «Место встречи изменить нельзя» — эпизод засады на Фокса в ресторане (действие происходит в первые послевоенные годы):

Телефильм «Место встречи изменить нельзя»

Звучит знакомая мелодия танго «Ревность», хотя, разумеется, к собственно ревности этот эпизод имеет мало отношения… Другой пример — знаменитая песенка Остапа из кинофильма Марка Захарова «Двенадцать стульев». Музыку к фильму написал Геннадий Гладков; песенка Остапа (её исполняет Андрей Миронов) состоит словно бы из двух частей: не слишком выразительные по мелодии куплеты:

Нет, я не плачу и не рыдаю,
На все вопросы я открыто отвечаю,
Что наша жизнь — игра,
И кто ж тому виной,
Что я увлёкся этою игрой?..
 

 

— и запоминающийся припев, в мелодии которого без труда узнаётся всё та же «Ревность»:

Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей.
Белеет мой парус, такой одинокий,
На фоне стальных кораблей.
 

 

(кстати говоря, танго Якоба Гаде тоже состоит из двух частей; они даже написаны в разной тональности — но, разумеется, «куплет» танго «Jalousie» не уступает по красоте её «припеву»).

Эти два примера плохо соотносятся с названием танго, но, конечно, в большинстве случаев мелодия «Ревности» иллюстрирует в кинофильмах именно неприкрытую и жгучую ревность — как, например, в кинокомедии-фарсе Владимира Меньшова «Ширли-мырли»:

Отрывок из кинокомедии «Ширли-мырли»

Положа руку на сердце, следует признать: ревность в «Ревности» столь неприкрыта и жгуча, а страсти в мелодии невозмутимого датчанина Якоба Гаде столь латиноамериканские, что относиться к ним без иронии едва ли возможно. Примерно та же эволюция, как мы знаем, происходила и со старым польско-еврейским танго «Ребекка», да, в общем, и с другими довоенными танго: произведение, в своё время казавшееся многим едва ли не трагедией, в современном прочтении нередко оборачивается откровенным фарсом:

Танго «Ревность» в современном прочтении
(Вероника Шабашова и Андрей Глущенко)

И вот ведь что ещё забавно. Говорят, что в 70-е годы подсчитали, будто бы каждую минуту где-нибудь на планете обязательно звучала мелодия танго «Jalousie» — в сущности, оно было одним из самых исполняемых музыкальных произведений в мире. Теперь всё, конечно, не так. Теперь в Википедии в статье о ревности читаем под заголовком «Ревность в культуре»:

«Jealousy» — песня (1978) группы «Queen».

«Jealousy» — песня (1991) группы «Pet Shop Boys».

«Jealousy» — песня (1993) группы «Death».

«Eifersucht» — песня (1997) группы «Rammstein».

И ни слова о знаменитом танго, в своё время сводившем с ума весь мир…

Нет, не подумайте чего плохого: танго Якоба Гаде по-прежнему остаётся популярным и доступным на многих сайтах Рунета:

[02:24] Гадэ — Цыганское танго, Жалюзи или Ревность

[02:24] Гаде — Танго «Жалюзи» (Ревность)

[01:38] Узнать бы, хто поёт — Танго «Ревность» (Жалюзи) неизменно исполняется ансамблем Марты Кушнирской на воскресных бранчах.

Танго под названием «Жалюзи» можно послушать, например, здесь, а здесь можно даже взглянуть и на нотный текст:

Вашему вниманию представлены ноты танго из музыкального произведения Гадэ «Танго ревности» или также существует другое название этого произведения «Жалюзи».

Музыка танго одного из «королей танго», датского композитора Якоба Гаде (почему-то в нотах выше указан как А. Гадэ).

В общем, оплакивать печальную судьбу танго «Жалюзи» — явно ещё рановато. Правда, если дело пойдёт так и дальше, то всемирно известная некогда мелодия будет у нас ассоциироваться не столько с культурой, сколько с оконными занавесками…

ЖалюзИ, жалюзИ, жалюзИ… Ревность.

Валентин Антонов, март 2012 года